Внутренняя империя

Любой текст создается под свою эпоху. Как только она сходит на нет, с текстом начинают происходить необратимые трансформации. Некоторые коды поддаются реконструкции первоначального смысла, но часть дискурса безвозвратно гибнет. Тот список кораблей из "Илиады", который теперь никто не прочтет до конца, для эллинов был краеугольным камнем построения гражданского общества в полисах Ойкумены. Пережить значимость этого списка уже никому не суждено. Но не будем о грустном, поговорим об ужасном.

Есть ряд категорий, которые особенно сильно подвержены искажению и истлеванию смысла ввиду того, что они завязаны на эмоции, и я бы даже сказала, на аффекты. Самая плачевная ситуация обстоит, скорее всего, с комичным. Показательно, что часть поэтики Аристотеля, посвященная именно комедии, до нас как раз и не дошла. Вообще, каковы бы ни были исторические перипетии, войны, пожары, мор, востребованные тексты сохраняются, и судя по всему, вторая часть поэтики к ним не относилась. "Имя розы" как раз об этом: к тому времени, когда начал зарождаться интерес к вопросу, все списки текста так или иначе были загублены. А чо, Христос не смеялся, известный факт. Чуть лучше обстоят дела с ужасным, наверно, потому что это более человечески универсальная категория. Но тут есть один нюанс - в его передаче, особенно в тексте как совокупности слов. Изображение в этом случае - в более выигрышном положении: оно императивно, особенно если появляется внезапно, "оно навязывает свое значение целиком и сразу, не анализируя его, не дробя на части". Текстом из слов гораздо сложнее ввести в состояние ужаса. Это, безусловно, особого рода мастерство. Ну, кто на что горазд.

Ввиду всего вышеизложенного меня занимает один вопрос: как соотносится ужасное разных эпох? По современным меркам потрясти рядовую публику середины XIX века не представляло особого труда - слишком оно было перегружено избыточностью традиции, норм социальной жизни, моральными принципами. Разумеется, мастер на то и мастер, чтобы выйти из системы предвиденных коммуникаций. В таком обществе Эдгар По производил натуральный "информационный шок" своими рассказами, который сейчас, при всем уважении к маэстро, едва ли ощутим.

Но у ФМ все там же есть один эпизод, который сам по себе ужасный, а в контексте всего повествования - просто чудовищный. Конечно, возьмем в расчет, что я та еще экзальтированная особа, тайный последователь культа мокрых салфеток, но речь не обо мне, а о том, как этот эпизод мог быть воспринят современниками с их плавным течением жизни, без рывков и колебаний. Хочу предупредить, что дальше определенно будет свойлер, и кто не хочет себе портить поступательного раскручивания текста, пусть не ходит под кат. В конце концов, даже у меня спойлер может оказаться спойлером, а не фантомом западом.

( Спойлер )
Comic relief: Батюшка, - обратилась она к священнику, - это, это такой человек, это такой человек... его через час опять переисповедать надо будет! Вот какой это человек! (Д)

В. шлет смски, беспокоится за судьба Шатова. Но мне кажется, поздно волноваться. Шатов обречен, вопрос лишь во времени и способе его заклания. Вот кто мне не дает покоя, так это личность Ставрогина Николая Всеволодовича. Исключительная мразь!!! На его фоне Петр Степанович Верховенский выглядит унылым подонком.

- Да сохранит вас бог от вашего демона и... позовите, позовите меня скорей!
- О, какой мой демон! Это просто маленький, гаденький, золотушный бесенок с насморком, из неудавшихся. А ведь вы, Даша, опять не смеете говорить чего-то?
Она поглядела на него с болью и укором и повернулась к дверям.
- Слушайте! - вскричал он ей вслед, с злобною, искривленною улыбкой. - Если... ну там, одним словом, если... понимаете, ну, если бы даже и в лавочку, и потом я бы вас кликнул, - пришли бы вы после-то лавочки?
Она вышла не оборачиваясь и не отвечая, закрыв руками лицо.
- Придет и после лавочки! - прошептал он подумав, и брезгливое презрение выразилось в лице его. - Сиделка! Гм!.. А впрочем мне, может, того-то и надо.
<"Бесы", вторая часть, конец третьей главы>

( Отягощающие обстоятельства )
UPD: Нашим неформальным литкружочком не на шутку заинтересовался Сатарис. А это круто меняет дело. Это вообще очень круто. Я одного боюсь, что он интеллектом начнет запинывать в пол. Тут уж надо постараться и переориентировать его на дружественный диалогический лад. И еще, чтения переносятся на новогодние праздники со всеми вытекающими последствиями.

Вот я что-то выдумаю, а потом сама от себя фигею. Суто власне кажучи, я у шоці.