molfara | Белая смерть (Reply)

Смерть - это лучшее, что с тобой случится в этой игре.

- Ты видел? Люди плакали после игры!
- Ничего не знаю. Я плакал только во время игры, как только она закончилась, I got serious.

Сценарий "Белой смерти" был выдуман датчанами Nina Essendrop & Simon Hansen в классическом духе нордического ларпа. Это символическая история о путниках-пилигримах, людях поломанных, слабых и глубоко несчастных. На полдороги их настигает снежная буря, от которой все до единого погибают. Но в этой истории есть и еще кое-кто: это белоснежные существа, сильные, радостные и беззаботные. В этой истории люди обитают в узком луче света, за кромкой которого начинается пугающая тьма - пристанище белоснежных. Люди не видят их, зато белоснежные видят людей. Они обеспокоены человеческими страданиями, они хотят унять эту боль, но самостоятельно забрать к себе людей они не могут: каждый человек сам должен протянуть им свою руку за помощью. Это возможно только тогда, когда граница миров во время особенно бурных завываний метели совсем истончается, и тогда человек внезапно начинает видеть белоснежных. Вопрос не в том, согласится ли он принять их смертельный дар. Вопрос в том, когда он согласится это сделать. Луч света все уже и слабее...

Технически все это выглядело следующим образом. Традиционно нордический ларп проводится в помещении, сконструированном под black box - просторной комнате или зале, стены и желательно потолок которых обтянуты черной тканью. (Правка: black box - относительно недавнее изобретение.) Признаюсь, я всегда считала детальный геймдизайн модным сотрясанием воздуха, потому что хороший игрок в состоянии абстрагироваться от лишних, но вынужденных объектов того или иного пространства и дофантазировать недостающие. Скажем так, это не совсем ложное убеждение, но нужно учитывать, что отвлечение от окружающей действительности сжирает ресурсы. И еще. Не стройте иллюзий, вы до конца никогда не сможете спрогнозировать, как игрок воспримет игровую реальность изнутри. Однако стирильное и дистилированное пространство black box отсекает саму идею существования внешнего мира, вследствие чего все, что содержится внутри магического круга, обретает колоссальное значение, даже кромка света, духота и отечность в шее. В таком случае манипулирование с атрибутами, декорациями, музыкой, светом и событийным таймлайном становится дейтсвительно мощным инструментом для создания и регулирования игры.

Один из центальных саундтрэков игры. Как написал фасилитатор игры

der_bolt в международном отчете, the middle of the larp when “The Mercy Seat” was playing was completely unbearable. Some of the characters broke down, sitting on the floor and crying. Sitting behind the laptop on a game master’s seat, i was breaking down with them. That unending hour-long 7 minutes and 17 seconds of the larp were mind-shattering - stripping personality and psychic defences away in a flood of self-induced catharsis.

Поломанные люди и белоснежные
Это принципиально невербальная, даже аутичная игра, рассчитанная на 13-15 человек. Все разворачивающееся в течение часа действо происходит без слов. Люди пытаются коммуницировать при помощи жестов, языка тела и нечленораздельных звуков, но на них обрушивается тотальное взаимонепонимание. Положение усугубляется тем, что каждый обладает неким физическим ограничением - аллегория человеческого несовершенства. У кого-то магниты в коленях и локтях, так что он с трудом разгибается. Кто-то не может разнять стопы, кто-то - соединить руки. Их походка грузная и рваная. Агрессивность к другим обусловлена цветом глаз, или размером ладони, или длиной волос. Люди подозрительны и враждебны. Своих они терпят, чужих ненавидят. Белоснежные их полная противоположность. Игроки начинают играть как люди, но один за другим они становятся белоснежными. Технически это отображается белой лентой.

Мечты, ресурсы и вера
Люди влачат свое угрюмое существование в ограниченном пучке света (технически получаемого из прожектора), за пределами которого простирается бескрайняя мгла. Но изредка в ее глубине появляется световое пятно, которое озаряет то белый воздушный шарик, символизирующий мечту, то белую бумажную корзинку с кокосовой стружкой, изображающую материальный ресурс, то белый лист бумаги, означающий веру. Чтобы заполучить предмет, нужно покинуть свет и преодолеть тьму. К сожалению, напряженность этого момента у нас провалилась: из-за небольшой площади комнаты световое пятно, где появлялись предметы, было совсем близко к тому месту, где обитали люди. Слишком просто все, кто хотел, становились обладателями мечты, материального ресурса или веры. Но что с ними делать, когда ты их заполучил?

Последние технические отступления, прежде чем рассказать свою историю
Отдельным пунктом на воркшопе, который предшествовал игре, обговаривалось, что выжить, то есть победить, нельзя. Так или иначе, но в один из 4 эпизодов, когда граница между мирами истончается и люди начинают видеть белоснежных (это оформлялось характерными звуковыми вставками), игрок добровольно должен последовать зову белоснежных. В конце игры, когда полностью гас пучок света, никого не должно было остаться среди людей. Потому что это игра про персональный экзистенциальный опыт смерти.

Я и Другие
Из физических ограничений мне достались магниты в обеих щеках, одна из щек всегда должна была с чем-то соприкасаться. Формально у меня голова постоянно заваливалась на один бок, если я не поддерживала ее рукой. Еще люди по желанию могли издавать персональные звуки. Я охала и тяжело вдыхала. Презирала всех, у кого были ладони больше моих, а поскольку у меня очень маленькая ладошка, то я презирала всех без исключения. Даже тех, кто почему-то благосклонно ко мне относился. Так называемые свои. Были и те, кто мне особенно досождал. Про себя я назвала их верзила и истеричка. Я старалась их избегать, потому что если я попадалась им на пути, они начинали меня преследовать, пытаясь толкнуть, пнуть, нарычать или нашипеть. Тогда я бросалась наутек, охая и вздыхая. Терялась в толпе, натыкаясь на других искалеченных людей.

Когда появлись первые мечты, маленькие и большие, люди бросились их расхватывать. Глубоко вздохнув, я осталась стоять на месте. Потом меня захватило любопытство, что кто делает со своей так называемой мечтой. В основном, ее тщательно оберегали, потому что на всех не хватало, и некоторые пытались их отбирать. Когда чья-нибудь мечта лопалась, все страшно верещали. Меня не оставляет образ девушки из моего карасса, которая все игру, нет, ВСЮ ЖИЗНЬ, простояла, вжавшись лицом в угол, охраняя корпусом свою мечту. Другие из карасса стояли за ее спиной в защитных позах. У меня не было своей мечты, до некоторого времени, но мне искренне хотелось помочь другим реализовать их мечты. А что такое реализованная мечта в реалиях этой игры? В моем представлении это парящий шарик. Поэтому я со свойственной мне непосредственностью старалась выбить воздушные шарики из рук их владельцев. Иногда мне это удавалось, и тогда шарики взмывали в воздух, и это доставляло мне краткие мгновения радости. Я даже пыталась ими играть, давая кому-нибудь пас. Но владельцы мечт, разумеется, воспринимали меня превратно. От грубого обращения мечтам приходит кадухис. Тут мое внимание привлекла девушка, которая занималась тем, что коллекционировала обрывки мечт. Она плела из них бечевку. Я восхитилась замыслом и стала за ней следить. Скоро она подобрала все ошметки и ей стало не из чего вить веревку - надо полагать, в этом выражалась ее контрмечта. Тогда она принялась охотиться на еще не лопнувшие шары, чтобы заполучать необходимый материал. И тут у меня зародился план - стать обладателем контрмечты расхитителя мечт.

К тому моменты в световом пятне стал возникать материальный ресурс. Я шустро завладела корзиночкой с кокосом и так жу шустро толкнула ее, обменяв на маленькую и упругую мечту, которая нужна была мне для ловушки. Я нашла барышню с вязанкой мечт и предложила ей обмен: меняю полнотелую мечту на ее коллекцию трупиков. Барышня потеряла бдительность от неоднозначного предложения, я выхватила у нее растрепанную резиновую колбасу и улепетнула, держа под мышкой еще и свою маленькую уютненькую полноценную мечту. Но торжество махинатора длилось недолго. Я ожидала бурной экспрессии, драмы, но ограбленная барышня осталась безучастной. Тогда я начала ее дразнить, манерно разгуливая и вертя в руке ее достояние. Барышня не выдержала и погналась за мной, пытаясь прежде всего отобрать целый воздушный шар. Завязалась продолжительна схватка, к которой почему-то примкнула чуть ли не половина толпы. Маленькие мечты очень прочные, но и их можно уничтожить. Когда мой шарик лопнул, его тушку мы уже вместе подвязали к колбасе. Мы деражлись за разные концы и размахивали ей, как скакалкой. Но барышня придумала забаву еще лучше. Она предложила навязать коллекцию из разбившихся мечт на голову одному почитателю веры. Тогда были уже и белые листы бумаги, которые ее олицетворяли. Я была в восторге от идеи, и когда мы это воплотили в жизнь, то я принялась яро поклоняться человеку с венком, в который барышня вдела еще и перо бумажного самолетика. Пока мне не стало откровенно скучно.

Поддерживая голову рукой, я принялась искать новую утеху. Особняком на острой границе света и тьмы стоял парень с листом бумаги. Он пытался из него сложить журавлика. Если бы ему это удалось, то он бы обрел смысл жизни. Но проблема заключалась в том, что парень не умел складывать из бумаги журавликов. Мне вдруг тоже захотелось веры, и я, не церемонять, оторвала у него кусочек. Человек пришел в ужас, но я была уже далеко. По пути мне попалась девушка, которая, стоя на коленях, рыдала навзрыд. Я встала перед ней на колени, утерла слезы доставшимся мне кусочком и в довершение помогла вышмаркатся в него. Не знаю, что стало с той девушкой впоследствии, но из того кусочка бумаги я сложила попироску и принялась искать, у кого бы прикурить. Огонек нашелся у расхитительницы мечт. Папироску мы раскурили на двоих, а потом я, глубоко взохнув, аккуратно положила окурок на листок веры, раскрытый, словно книга. Мне опять стало скучно. Тут-то я впервые и увидела белоснежных. Не долго думая, я потянулась к ним. Они повели меня за собой. Они ласкали, курлыкая на ушко. Они заливисто смеялись, водя вокруг хороводы. Они были рады мне, они любили меня. Я чувствовала, как бремя жизни, так крепко придавившее к земле, стало спадать, я ощущала, как уходит боль и грусть, как голова больше не клонится к плечу. Тут я немного подбираю слова и выражения для того, чтобы быть понятой, но я действительно пережила очень мощный эмоциональный всплеск. От блаженства и неги у меня по жизни начали подкашиваться ноги - такой резкий перепад обстоятельств. Остаток игры я просто резвилась, радовалась, танцевала и курлыкала, сострадая оставшимся людям и пытаясь их увести за собой...

Постигровой комментарий
Многим игра понравилась, хотя были и обратные мнения. Складывается впечатление, что она безосновательно вызывает сильные, при этом неглубокие чувства. Она спекулирует на беспроигрышной теме. Но я бы не была столь категорична.

– ..но в общем, не такая уж плохая мысль: свести со Смертью шапочное знакомство. В те дни.., не знаю.., кажется, никто не говорил о Смерти и не думал о ней. Смерть изъяли из телепpoграмм, потому что решили: разговоры о Смерти могут повредить детям.., повредить их развитию.., и люди захотели закрывать гробы так, чтоб те не выглядели как останки кого-то, и сказать «пока, Смерь!».., похоже, люди просто хотят забыть о Смерти.
– А теперь они показывают все это по кабельному телевидению – Джад посмотрел на Норму и прочистил горло. – Они показывают даже то, чем люди обычно занимаются за опущенными шторами, – закончил он. – Странно, как изменилось отношение к таким вещам с приходом нового поколения, ведь так?
– Да, – согласился Луис. – Я тоже так считаю.
– Ладно, мы пришли из другого времени, – продолжал Джад, и его слова звучали словно извинение. – Мы ближе к Смерти. Мы видели эпидемии после Первой Мировой, когда матери умирали вместе с детьми, умирали от инфекций и лихорадки; в те дни казалось, что врачи только и могут размахивать руками. В те дни, когда мы с Нормой были молодыми, если бы у вас был рак, вы бы точно померли, и быстро. В 1920 году не существовало лечения от рака, этого курса облучений! Две войны, убийства, самоубийства…
Он почувствовал, что пора перевести дух.
– Мы знали Смерть, – наконец продолжил он. – Ее знали и наши друзья и наши враги. Мой брат Пит умер от с перитонитом в 1912 году, когда Тафт был Президентом. Питу только исполнилось четырнадцать, и в бейсбол он играл лучше любого парня в городе. В те дни не надо было учиться в колледже, чтобы изучать Смерть… Острую Приправу, или как там ее еще называют. В те дни Смерть заходила в дом, грубо говорила с вами, порой ужинала, а иногда вы чувствовали, как она покусывает вас за задницу, черт возьми!

(С. Кинг "Кладбище домашних животных")

Может показаться, что в стране, в которой идет война, переживания Смерти вполне достаточно, и нет нужды гальванизировать этот опыт дополнительно искуственными методами. Только вы сейчас спутали свою собственную Смерть не просто с чужой, а с медийную. Мы привыкли, что события подлежат рефлексии непосредственно во время, ну или после завершения. Но если мы хотим осознать свою персональную Смерть как событие собственной жизни, то приходится делать это загодя. Эгеж, чего только не замутишь ради самопознания!!

Благодарности
Всем причастным!! Прежде всего Хагену и Мэллосу!! Вы морские звезды!!! Я вас обожаю!!!